Ю.В. Гапонов
Чувство юмора, естественно, присуще настоящему ученому. Оно, по Бору, дополнительно напряжённости научного творчества. Игра отдыхающей, освобождённой фантазии, наверное, даже необходима ученому определённого склада. Юмористические сборники к 10-летним юбилеям Н. Бора, легендарные розыгрыши И.В. Курчатова, шутки Р. Фейнмана, известный сарказм
В этом же ряду неожиданностей научного творчества стоит и традиция юмористических, шуточных праздников Курчатовского
Нашей студии «Архимед» повезло. Более пятнадцати лет мы под руководством Исаака Константиновича строили и развивали эту необычную шуточную традицию института, постоянно встречаясь и работая с ним в совершенно необычной для учёного обстановке, на первый взгляд исключительно далекой от его повседневного труда. Здесь он отдыхал, уходил от своих всегдашних забот, любил вспоминать разные случаи своей научной судьбы. Но по глубокой серьёзности, с которой он относился к нашим импровизациям и фантазиям, по его удивительному чувству мудрой веры, по тому удовольствию, с которым он участвовал в наших играх, отдавая нам свое дорогое время, было ясно, что эта традиция доброго юмора была неотъемлемой частью его личности и без неё он себя не мыслил. Не случайно каждый Новый год его отдел встречал «капустником» в кругу своих, и в этих представлениях обязательное участие принимали все его сотрудники независимо от их актёрских возможностей.
Первая встреча нашей творческой студии «Архимед» с Исааком Константиновичем произошла в 1968 году. Наша студия, как и праздники дня рождения Архимеда, родилась на физфаке МГУ в конце 50-х годов, во время бурных дебатов «физики—лирики». Расцвет самодеятельных студенческих театров этих лет не прошёл мимо физиков института атомной энергии имени Курчатова. Здесь были написаны две «физические оперы»: в отделе плазмы
«Капустник» планировался и здесь. С присущей Исааку Константиновичу широтой и неожиданностью он был задуман в двух частях: кукольный спектакль под управлением известного ленинградского кукольника Деммени (в 30-х годах он играл с молодежью школы Иоффе в физтеховских шуточных сценках и был рад встретиться с ними вновь) и комическое заседание учёного совета института с участием физиков разных времен и народов. Остроумный сценарий первой части, где специально изготовленные куклы, изображающие Александрова, Кикоина, Мигдала, вёл сам Деммени, сочиняли всей комиссией на злободневные институтские темы. Успех его был предрешён всей атмосферой праздника. Во второй мы сделали первую попытку соединить, пока механически, темперамент и остроумие членов совета института и студенческий юмор. Заседание было выстроено как диалог, где Демокрит, творец идеи атома, полемизировал об его устройстве с ядерщиком А.Б. Мигдалом, изобретатель паровой машины Герон
Эта первая совместная работа с Исааком Константиновичем во многом определила судьбу нашей студии. Когда в начале 70-х годов встал для «Архимеда» вопрос, куда переходить с физфака МГУ, где нам уже становилось тесно, куда «распределиться», как мы тогда шутили, мы с гордостью приняли руку помощи ИАЭ и обосновались в его Доме культуры. Конечно, мы принесли с собой не только физические оперы, но и праздник «День рождения Архимеда» и думали продолжить их здесь. Впрочем, как это ни странно, начали мы свою жизнь в ИАЭ с проведения вместе с ленинградским обкомом комсомола двухдневного Дня физика Ленинграда 1971 года во дворце великого князя Константина, что у Эрмитажа. Но для нас он был только пробой сил перед созданием Дня физика ИАЭ.
И вот - первый День физика! Он начался 13 мая 1972 г. (ровно за 13 дней до Дня химика) перед входом в ДК института торжественной закладкой памятной стелы. Надпись на ней гласила: «Здесь в 1982 году будет открыт памятник в честь 10-летия Дня физика ИАЭ.» Дерзко, конечно. Мы замахивались на десять лет, столько не прожил и День Архимеда в МГУ. Вряд ли мы предполагали, что наше пророчество сбудется.
Шёл тёплый майский дождик, произносились шуточные напутствия празднику, в президиуме под зонтиками стояли известные учёные института. И среди них, естественно, Исаак Константинович в своей знаменитой кепке и галошах 47 размера, обыгранных в десятках «капустников» (по наличию их в гардеробе сотрудники безошибочно определяли, на месте ли шеф). Торжественное открытие Дня физика переместилось на
Сегодня, когда традиция эта сформировалась, выросла и признана в институте своею, с удовольствием вспоминается её «детство», находки первых лет.
1973 году — второй День физика и 30-летие института. Первый выезд дирекции на знаменитой институтской лошади Атомоход, без которой теперь не мыслится открытие праздника. Рождение первых Александрийских игр на приз директора академика А.П. Александрова. Научно-спортивная
Благодаря этой малозаметной, но важной подготовке удался третий День физика. Впервые проведённый парад директоров института, который принимал В.А. Легасов, блистал выдумкой подразделений, яркими костюмами команд и импровизацией рапортов-отчетов. Линейный корабль «Анюта» под командованием кавторанга В.М. Галицкого, древнегреческая скульптурная композиция женственных вычислительниц, лихие ковбои верхом на ракете, «красные дьяволята» из подразделения директора института, И.К. Кикоин, управляющий повозкой, запряжённой незримой частицей нейтрино, с его любимым лозунгом на дуге: «Разделяй и властвуй!» Он, конечно, не мог удержаться от мальчишеской страсти к пиротехнике, и священный огонь очередных Александрийских игр родился в феерическом взрыве, вызвавшем восторг окрестной детворы, затесавшейся в публику. После научно-спортивной юмористической эстафеты «переливание из пустого в порожнее» начался конкурс антинаучных работ ИАЭ, в котором выдержанные в академической манере доклады перемежались танцевальными номерами архимедовцев. Это была новая, несомненно, удачная форма «научного юмора», затем разошедшаяся по Союзу ССР.
Отличился, конечно, кикоинский отдел, представивший доклад о звучании древнегреческой буквы «бета» с демонстрационным опытом на живом баране из уголка Дурова. Понравился танцевальный дуэт Б. Трубникова с двумя артистками балета на тему «Животноводство и физика» и реферат по книге Лобановского «Начала геометрической физики». Здесь было попадание в десятку: книга была настоящая, московского издательства, а каждая звучащая цитата из нее была воистину антинаучной абракадаброй. Это поднимало пародийный юмор докладов на совершенно новый, критический уровень. Зал чувствовал это и рукоплескал
С 1977 года праздник приобрёл каноническую форму. Он происходит в рамках признанной триады: парад директоров, Александрийские игры, конкурс антинаучных работ ИАЭ с участием большого учёного совета. Особенно ярким, зрелищным обычно был парад. Его открывал выезд дирекции на Атомоходе и торжественный марш духового оркестра...
Парад-1977! Его начинала делегация биофизического отдела во главе с М.А. Мокульским, одетая в восточные костюмы, под лозунгом «Iduщie v Academiy priveцtvuyut vas!», за
Наверно никто, кроме Исаака Константиновича, не мог сделать такой доклад. А он подошёл к этой теме как настоящий ученый: глубоко, обстоятельно проанализировал явление, показав демонстрационные опыты с необыкновенным чувством юмора, смешанного с определённой тревогой за судьбу института, за судьбу науки. Особенно выразительны были его эксперименты, иллюстрировавшие опасные особенности явления и способы его обезвредить, с неизменной шуткой, вызывавшей в зале реакцию сопереживания, согласия с его мыслями и смеха от души. Исключительно точные, афористичные слова Исаака Константиновича, осторожно обнажавшие черты «аппаратной» болезни, её антинаучный характер, тормозящее воздействие на динамику работы института, подкреплялись убедительными и смешными моделями, продуманно и красиво иллюстрировавшими его мысль. Комический элемент создавал в аудитории спокойную уверенность в своей силе:
Если смотреть ретроспективно, эти три года (1977–1979) были апогеем развития новой традиции первого десятилетия. Вокруг энтузиастов Дня физики собрался интересный человеческий круг актива, помимо «Архимеда», появились при ДК в разное время художественная студия Л.В. Горлова, с изобретательной фантазией оформлявшая зал, сцену, проводившая выставки своих работ (особенно запомнилась галерея портретов-шаржей президентов Российской академии наук
В 1978 году в нарушение двухлетней периодичности был проведён малый День физика с перевыборами мисс Физика подразделений. Это была динамичная сценическая композиция кавээновского плана и яркая антинаучная конференция. Учёный совет под руководством Кикоина играл роль жюри и легко переключился на новый жанр. В 1979 году мы подвели итог этому периоду, устроив встречу Дня физика ИАЭ с телевидением. Снова яркими красками блистал традиционный парад с казачьим войском и атаманом В.А. Сидоренко, красавицами-разбойницами из отдела делопроизводства института, необыкновенно эффектной делегацией анархистов времен гражданской войны, европеизированной научной фирмой «Кикоин и сыновья» и прекрасным греческим войском хранителей плазмы. Удался спортивный
А ещё запомнилась поездка к Исааку Константиновичу в санаторий. Он лечился после серьёзной операции. Встречался только с самыми необходимыми людьми и только по самым существенным проблемам. И вдруг С.С. Якимов, обычно посещавший его, находит меня и сообщает: «Исаак Константинович просит приехать и обсудить подготовку ко Дню физика.» Он считал праздник своим важнейшим делом, и мы поехали к нему в санаторий. Был тёплый апрельский день, снег в лесу уже почти сошёл, только кое-где в тени белели ещё его ноздреватые островки. Мы прошли берёзовой рощицей к корпусу, где была палата Исаака Константиновича.
Разговаривая, мы медленно вышли в парк. Как всегда, Исаак Константинович, быстро схватив сюжетный ход сценария праздника, начал находить неожиданные детали, очень образно фантазируя и вовсю используя свою поразительную эрудицию. Он к месту вспоминал парадоксальные случаи, афоризмы, истории из фольклора мира учёных, события своей жизни. И как всегда они были рассказаны точно, выразительно. Разговор то уходил от Дня физика, то к нему возвращался, когда его комментарии вдруг по-новому освещали какую-то сторону сценария, заставляя её оживать в действии. Именно в этой свободной импровизации и была особенная прелесть работы с ним. Прошлись по парку, сели на солнечную скамеечку, но в лесу все-таки было ещё прохладно, поэтому мы вернулись и устроились на балкончике санатория в плетёных креслах.
День физика уже обозначился, и Исаак Константинович, вовлекая Якимова, начал искать необычный ход для выступления своего подразделения. Здесь-то и была найдена шутка с докладом об управлении институтом. Она естественно вписывалась в общую линию, поднятую его выступлением на предыдущем празднике, хотя и в новом ракурсе. В шутке он ценил глубину проблемы.
Пора было уезжать, и только в машине я снова осознал, как он ещё болен. И сам собой возник вопрос: почему для него так важен День физика? Чем он привлекает ученых такого масштаба, как Исаак Константинович? Что находит в этой лёгкой, шутливой традиции человек такой поразительной судьбы, близкий друг Курчатова, один из создателей совершенно новой научной индустрии, гигантской отрасли промышленности, учёный, известный всему миру своими первоклассными открытиями в физике полупроводников, основатель школы молодых талантливых ученых, педагог, перестроивший преподавание физики в вузе, в школе? Только ли это для него отдых, шутка, пусть даже и в серьёзном смысле, интерес к общению с новым кругом людей, прикосновение к живому искусству? Или научное творчество, действительно, в своей интуитивной основе близко к художественному, и ученый природного дарования особенно чувствует эту близость:
День физика был только одним из многих больших дел Исаака Константиновича, во многом личным,
В 1981 году мы вернулись в прошлое, досрочно отмечая 10-летний юбилей традиции, использовав как сюрприз открытие памятника Дню физика, запланированное при его рождении. И использовали новый, рыцарский элемент в его сюжетной канве. Праздник удался!
Цитирую заметку, написанную для журнала «Советский Союз»: «Институт атомной
...Мы сидели с Исааком Константиновичем в маленькой комнатке позади его кабинета, и он вспоминал о своей встрече с Нильсом Бором. Я недавно вернулся из копенгагенского института Нильса Бора, где узнал, что в 1985 году предстоит его 100-летний юбилей. Готовился этот юбилей и у нас в СССР, и вот сейчас я сидел и слушал, как Кикоин описывал визит Бора в Ленинград в мае 1934 года. Как Бор сначала посетил академика Павлова, с которым обсуждал влияние национальности на духовность людей. Как выступал он в институте А.Ф. Иоффе с лекциями по квантовой электродинамике по работам с Розенфельдом (и Кикоин рассказал мне о Розенфельде). Как он был на первомайском параде у Зимнего и на заводе «Электросила», где собирали турбину в 100 тысяч кВт. Как он задержал на сутки интервью в «Известиях», чтобы вставить упущенное слово «именно» в предложении: «Каждый рабочий завода знает, для чего именно делается его деталь!» Как готовились сотрудники Физтеха к первомайскому вечеру с участием Бора, и какой вопрос задали на специальном экзамене-подготовке Кобеко, чтобы он не оплошал перед Бором. Как Нильс Бор ездил на конференцию в Харьков и что он сказал там Ландау, упрекая его за чрезмерные шутки. И ещё много-много поразительных деталей, которые одни только и создают у нас ощущение сопричастности ко времени. Кикоин был всегда удивительно конкретным и прекрасно помнил всё. Передо мною стояли его любимые сухарики и чашка остывшего чая, но я к ним не притрагивался: было некогда и слишком интересно.
Когда мы с ним шли из здания к ожидавшей его машине, он, по обычаю, спросил, не подвезти ли меня, но я отказался: пошёл работать допоздна. И машина с этим удивительным человеком, так поразительно точно выстроившим свою жизнь, ушла. Я говорил с ним тогда в последний раз...
Когда я уезжал из Копенгагена и передавал в подарок сыну Нильса Бора фирменный альбом нашего института, красиво иллюстрированный схемами и фотографиями, Ore Бор, листая альбом, неожиданно остановился на фотографии Исаака Константиновича, долго смотрел на неё и вдруг сказал мне: «Какое одухотворённое лицо у этого человека...»